Публичная казнь городского головы.

Совершенно исключительную сцену можно было наблюдать на днях на Курмышской улице в г. Петровске. Группа обывателей, в знак протеста против того, что улица в некоторых местах представляет из себя настоящее болото, задумала топить городского голову, как виновника этого обстоятельства и произвела это таким образом.

Сделали из сена и тряпок подобие человеческого тела и одели его в старые брюки и пиджак. На голову надвинули картуз. Получилось нечто, похожее по комплекции и костюму на городского голову. Потом повлекли чучело к болоту и торжественно погрузили его в грязь.

Это удивительное зрелище собрало всю улицу. Устроители же, сделав свое дело и излив, таким образом, свое негодование, мирно разошлись по домам.

За кулисами.

Кинематограф уже успел создать особый кадр артистов-глухонемых и особую школу для них.

Благодаря ему, и немые смогут теперь записываться в число слушателей сцены...

Некий уроженец Владикавказа г.Казаянц от природы быль глух и нем.

Кончив в Варшаве школу для глухонемых, он проехал в Мюнхен, где, закончив свое образование в академии для глухонемых, выдержал экзамен на звание артиста кинематографических театров.

В настоящее время г. Казаянц уже ангажирован одной из московских кинематографических фабрик, где и думает проявить свой артистический талант.

В ожидании демонстрации.

Около 5 час. веч. полиция Литейной части была извещена о якобы готовящейся демонстрации рабочих, бастующих на Выборгской стороне.

Полиция приняла все меры, чтобы не допустить рабочих через Литейный мост. К мосту были придвинуты наряды полиции.

Незначительны е группы рабочих, появлявшиеся у моста, рассеивались полицией.

Только в 10 час. вечера полицейские наряды были сняты.

Метеор над Москвою.

В пятницу, вечером, около девяти часов над Москвою пролетел необыкновенно яркий метеор в направлении с юго-востока на северо-запад. Meтеор был большой величины и яркого белого цвета, оставлял за собою длинный лучистый след на подобие хвоста кометы и был виден в продолжение около четверти минуты. Исчезновение его за горизонт сопровождалось яркой вспышкой на подобие разорвавшейся ракеты.

УРГА. Русские подданные, получившие свидетельства из монгольского министерства внутренних дел на право разведок золота в западных аймаках, возвращаются без всяких результатов, так как местные власти не считаются с распоряжением ургинских правителей и воспрещают производство раскопок.

Арест преступников.

ЕКАТЕРИНОСЛАВ. В Юзовке обнаружена воровская шайка, оперировавшая в районе Бахмутского уезда. Организатор крестьянин Рогозин и сын чиновника Люблинский задержаны и сознались. Они открыли соучастников - крестьян Переверзева и Волобуева. В юзовской почтово-телеграфной конторе обнаружена растрата сорока тысяч. Чиновник Яременко в растрате сознался. Не выяснено. почему начальник конторы Муш не обратил раньше внимания на поведение Яременко. Документов, относящихся к растрате, обнаружено на 28 тысяч. В Александровске обнаружена шайка аферистов устраивавших в банках займы по подложным приговорам сельских обществ. Взято в Александровске 40 тысяч, в Мелитополе 35 и Харькове 40 тысяч.

«Манифест» Бурцева.

Знаменитый разоблачитель Бурцев не может никак успокоиться. После успеха, выпавшего на его долю разоблачениями закулисной роли Азефа и Гартинга, он хочет не сходить со столбцов газет и вот теперь, в чаянии рекламы, выпустил в свет па страницах своего «Будущего», нечто в роде манифеста под названием «К друзьям Будущего».

Бурцев прежде всего заявляет, что он решил приехать в Россию и создать своим арестом процесс, который, как он полагает, осветит очень многое и снова разоблачит каких-то излюбленных. Бурцевым «филеров» охранных отделений. В своем «манифесте» Бурцев обращается к друзьям.

Он пишет: «В настоящее время с особой настойчивостью мы обращаемся к старым и новым нашим друзьям и будем их убеждать принять самое энергичное участие в продолжении начатой уже кампании, и вот почему. Еще 3, 2 года тому назад, когда в России были подняты дела Азефа, Лопухина и т. д., мы не раз гласно в печати обращались к правительству с предложением вызвать нас в Россию в качестве свидетеля во время разбора этих дел, потому что нам пришлось принять непосредственное участие во всех главных стадиях обоих этих дел».

Ho русское правительство не пригласило г. Бурцева и ему не пришлось таким образом фигурировать в Петербурге, как это ему видимо ужасно хотелось. В дальнейшем своем «Манифеста» разоблачитель взывает к друзьям. Он восклицает: «Мы обращаемся ко всем нашим друзьям с просьбой употребить все усилия для того, чтобы в продолжение ближайших нескольких месяцев собрать возможно больше документов для обвинения правительства и таким образом нарисовать полную картину его деятельности за последние годы».

К осени Бурцев надеется выполнить эту задачу. Затем «Мы отправимся в Россию и там при тех или иных условиях, на свободе или в тюрьме, мы предъявим правительству все обвинения, о которых мы говорили до сих пор на страницах «Будущего». «Мы хотим явиться в Россию, — продолжает Фердинад VIII, — Бурцев—открыто, под своим именем и будет там протестовать против всей уголовщины, которую совершило русское правительство за последние годы.

Г. Бурцев ничем не смущается.

Он замечает: «Правительство может делать все, что ему угодно, a мы будем делать то, что считаем нужным и полезным для разрешения тех задач, какие мы ставили себе в эти последние годы.

«Мы правительству только скажем: «Не запугаете».

Г. Бурцев откровенно и весьма решительно заявляете, что он потребует от правительства: 1) немедленного ареста агента-провокатора Азефа, участвовавшего не с политическими, а с чисто личными целями, следовательно, как обыкновенный уголовный преступнику в организации известных убийств и 2) немедленного предания суду: сенатора Трусевича, генерала ’Герасимова, министра юстиции Щегловитова, министра внутренних дел Макарова и их сообщников, как сознательных укрывателей Азефа и многих других важных преступников.

Все это должно произойти осенью, когда Бурцев приедет в Россию.

Таков манифест, на днях выпущенный в свет революционным разоблачителем Бурцев говорить, что пред ним в России вырисовываются два пути: свобода и тюрьма.

Читая, однако, приведенный в выдержках документу невольно представляешь себе для Бурцева еще третий путь — в больницу для умалишенных Николая Чудотворца.